Портрет орловского якобинца

Уголок старого Орла

Когда Тургенев приезжал в Орел, он останавливался обычно в гостинице Иордана. Дом, где родился Иван Сергеевич, сгорел давно - еще в 40-е годы, когда чуть ли не каждое лето бушевали печально знаменитые орловские пожары. После них выгоревший город было трудно узнать. Немного тогда уцелело и старинных деревянных особняков с мезонинами - ровесникой Тургенева, Грановского, Лескова.

Отстраивался Орел неторопливо. Годами возводили крепкие, толстостенные здания по улицам Кромской, Московской, Волховской. Еще медленнее менялась спрессованная веками, устоявшаяся орловская жизнь, привычки, нравы. Однако перемены, хотя себя еще и не обнаруживали резко, но подспудно вызревали и в провинциальной глуши. Вырастали люди неведомого племени. Те, кого Герцен окрестил крылато - "молодые штурманы будущей бури". Понять их хотел Тургенев. Встречи с ними искал и в родном городе. "В нынешней молодежи есть что-то новое,- рассказывал Иван Сергеевич в 1875 году,- а случаев к наблюдению мало... Когда я был прошлым летом в Орле, хотелось мне очень попасть в один кружок, да невозможно было: не поддавались они на знакомства. Был между ними один человек, который особенно меня интересовал. Он имел большое влияние на весь кружок".

О ком говорил Тургенев? Несомненно,- о Зайчневском. Уроженец Мценского уезда Орловской губернии, сын дворянина Петр Зайчневский - автор взбудоражившей всю страну неистовой прокламации "Молодая Россия". Революционер, не сломленный каторгой и ссылкой. Пышноволосый красавец, силач, оратор, своим красноречием приводивший в восторг даже врагов, он изумлял современников преданностью революции, волей, кипучим жизнелюбием. Сосланный в Орел под строжайший жандармский присмотр, Зайчневский и в этих условиях сумел создать окруженное глубокой тайной подпольное содружество "орлят". Здесь закалялась революционная молодежь - будущие герои "Народной воли".

Уголок старого Орла

Тургенев видел Зайчневского в Орле и немало, конечно, слышал о нем. И не об этом ли своем удивительном земляке хотел Иван Сергеевич рассказать в произведении, написать которое ему было уже не суждено?

Всего за несколько дней до смерти, тяжело страдавший писатель, собирая последние силы, продиктовал Полине Виардо энергичные, необыкновенно емкие строчки об одном из героев задуманной повести: "Пимен Пименыч, новый в России тип - жизнерадостный революционер... Получил превосходное воспитание, но все бросил, увлекаемый своим неукротимым духом. Невысокого роста, но хорошо сложен, приятные черты лица, почти миловиден. Волосы пышные, вьющиеся, каштановые. Зубы ослепительные, смех внезапный и ослепительный, как зубы, прекрасный рассказчик, не без краснобайства, чрезвычайно смел, беззаботен и даже весел в минуту опасности. Если попался, ну, что ж, приходится начинать сначала! И он начинает сначала! Железное здоровье, геркулесова сил а... Выдающаяся черта его характера то, что он не выносит несправедливости... Питает безграничное уважение к некоторым громким именам, связанным с революционной историей России".

Этот изумительный портрет русского революционера, созданный умирающим Тургеневым, заставляет вспомнить легендарного орловского якобинца - Петра Зайчневского.

Ваза с ангелом