"Сей памятник построил Лутовин"

Ворота в Спасское-Лутовиново

Строя на новом месте спасскую усадьбу, разбогатевший на ростовщичестве Иван Иванович Лутовинов позаботился и о фамильной усыпальнице. По барскому заказу, на господском кладбище, где когда-то стояла деревянная церквушка, под вековыми соснами, среди вросших в землю замшелых надгробий воздвигли мавзолей - монументальное сооружение в стиле русского провинциального классицизма. Прочно поставленный каменный куб с классическими колоннами, портиком, фронтонами и пилястрами, увенченный шарообразным куполом, должен был навеки прославить род Лутовиновых. Первым тут похоронили трехлетнего младенца, матери которого Лутовинов, как извещала чувствительная надпись на белокаменных плитах, "был другом".

В 1813 году умер и сам основатель спасской усадьбы. Его гроб поставили в родовом склепе. С той поры чурались люди здания на старом кладбище. Лихом поминали в народе скупого, жестокого помещика. Именем его пугали ребятишек. Рассказывали - бродит старый барин ночами по окраине парка. Случалось, "видели" его и у Варнавицкой плотины - тяжко вздыхая, часто нагибался он к земле - искал "разрыв-траву", чтобы разорвать каменную могилу и выйти на волю.

После Ивана Ивановича мало кто заботился о мавзолее: осыпались карнизы, ржавели железные двери, обнажалась кирпичная кладка, покосился на куполе крест.

Однажды зашел сюда Иван Сергеевич Тургенев.

Мавзолей Лутовиновых

- Ни за что бы не желал быть похороненным на нашем Спасском кладбище в родовом нашем склепе,- признавался он незадолго до смерти. - Раз я там был и никогда не забуду того страшного впечатления, которое оттуда вынес, - сырость, гниль, мокрицы, спертый могильный воздух... Брр!

Теперь вход в подземелье навсегда замурован, а надземная часть усыпальницы восстановлена.

Неподалеку от этого памятника, которым напрасно своевольный помещик при жизни пытался спасти себя от посмертного бесславья, сохранился почерневший, иссеченный годами камень. В Спасском-Лутовинове реликвий старше его, вероятно, нет. Письмена на нем теперь почти не прочитать. Но еще недавно отчетливо были видны врезанные в известняк безыскусные вирши:

 ...Муж жил честно и скончался, 
 Учил дитя, родителей покоил, 
 Примером был благим. 
 Сей памятник ему построил Лутовин.

Дошло до нас имя того, чью память благодарно увековечил кто-то из Лутовиновых: "Здесь лежит тело француза Лотаргинскава уроженца города Нанси Николая Этьен веней дефрен в Россию 1769 году приехал сканчался 1793 года июля 15 дня".

Больше ничего не сказано и не известно о Николае Этьене из Лотарингии, что два столетия тому в российском селе был наставником помещичьего сына. А впрочем, разве этого мало - "жил честно, учил дитя, примером был благим"? Не потому ли русские люди сберегли за кладбищенским валом одинокую могилу человека иной страны и веры, говорившего на чужом языке, но доброго сердцем?