Певец России

Орловщина... Степь близ Дона и Красивой Мечи, реки Иста и Снежеть, огромный, обнимающий весь небосклон бор "Полесья", Бежин луг с его эпической широтой...

Всюду здесь, куда ни глянь, "русским людом любимые места, подобные тем, куда езживали богатыри наших древних былин стрелять белых лебедей и серых утиц"¹, всюду места, отмеченные гением Тургенева - русского богатыря века девятнадцатого.

¹ (И. С. Тургенев. Поли. собр. соч. и писем в 28-ми т., т. IV. М. - Л., "Наука", 1960 - 1968, с. 373. В дальнейшем все ссылки на произведения и письма Тургенева даются по этому изданию сокращенно в самом тексте. (Римскими цифрами обозначен том, арабскими - страница. В случаях ссылок на письма - перед номером тома ставится буква П.))

В этом чудесном крае, "в возлюбленном Мценском уезде", прошли его детство и отрочество, началась юность. Здесь был его дом, его Родина. Здесь стал он ее певцом и обрел свое бессмертие.

Все на этой русской земле было бесконечно дорого сердцу Тургенева - и бледная синева бескрайних далей, и неоглядное море волнующейся ржи, и островки березовых рощ на пологих холмах, и прохладные дубовые леса, и весело блестевшие на солнце реки, и раздольные зеленые долины, где по ночам горят костры и слышится топот и ржанье коней...

Как безмерно счастлив бывал здесь Тургенев, когда его охватывало свежим дыханием родной земли, и, как нигде, сильно овладевало им то отрадное чувство, которое он сам назвал "чувством родины" (П., IV, 315).

Ничего не знал он прелестнее старых орловских садов, прелестнее своего Спасского парка с его узкими и длинными липовыми аллеями, заросшими шелковистой травой и земляникой, с его ракитами над прудами.

Еще в годы юности началось увлечение Тургенева охотой. Эта страсть прошла через всю его жизнь и также способствовала его сближению с природой.

После длительных походов с ружьем он любил, растянувшись на траве, вслушиваться в шорохи земли и всем существом своим уходить в мечтательное созерцание окружающего.

Именно здесь - на Орловщине - он пережил радость открытия удивительного мира русской природы, которую он всегда очень тонко чувствовал и к которой уже в годы юности начал относиться как-то по-особенному, по-тургеневски - и с любовью и со страхом, и восторгаясь ее красотой и боясь ее могущества, ее жестокой власти над человеком.

Боялся и в то же время всегда глубоко верил в беспрерывно нарастающее подчинение "сил природы человеческому гению..." (П., I, 451).