В. И. Ленин о Тургеневе

Из статьи "Памяти графа Гейдена"

(Статья В. И. Ленина "Памяти графа Гейдена" - В. И. Ленин, Соч., т. 13, стр. 35-42; публикуемый отрывок - на стр. 40-41.

Впервые статья напечатана в первом сборнике "Голос жизни", СПб. 1907, за подписью "Н. Л.".)

Еще Некрасов и Салтыков учили русское общество различать под приглаженной и напомаженной внешностью образованности крепостника-помещика его хищные интересы, учили ненавидеть лицемерие и бездушие подобных типов, а современный российский интеллигент, мнящий себя хранителем демократического наследства, принадлежащий к кадетской партии^* или к кадетским подголоскам, учит народ хамству и восторгается своим беспристрастием беспартийного демократа. Зрелище едва ли не более отвратительное, чем зрелище подвигов Дубасова и Столыпина...

^* (Кадеты проявили во сто раз больше холопства в оценке Гейдена, чем гг. из "Товарища". Мы взяли последних как образец "демократизма" у "порядочных людей" российского "общества".)

- Гейден был "человек",- захлебывается от восторга салонный демократ. Гейден был гуманен.

Это умиление гуманностью Гейдена заставляет нас вспомнить не только Некрасова и Салтыкова, но и "Записки охотника" Тургенева. Перед нами - цивилизованный, образованный помещик, культурный, с мягкими формами обращения, с европейским лоском. Помещик угощает гостя вином и ведет возвышенные разговоры. "Отчего вино не нагрето?" спрашивает он лакея. Лакей молчит и бледнеет. Помещик звонит и, не повышая голоса, говорит вошедшему слуге: "Насчет Федора... распорядиться".

Вот вам образчик гейденовской "гуманности" или гуманности а 1а Гейден, Тургеневский помещик тоже "гуманный человек... по сравнению с Салтычихой, например, настолько гуманен, что не идет сам в конюшню присматривать за тем, хорошо ли распорядились выпороть Федора. Он настолько гуманен, что не заботится о мочении в соленой воде розог, которыми секут Федора. Он, этот помещик, не позволит себе ни ударить, ни выбранить лакея, он только "распоряжается" издали, как образованный человек, в мягких и гуманных формах, без шума, без скандала, без "публичного оказательства"...

Совершенно такова же гуманность Гейдена. Он сам не участвовал в порке и истязании крестьян с Луженовскими и Филоновыми. Он не ездил в карательные экспедиции вместе с Ренненкампфами и Меллерами-Закомельскими. Он не расстреливал Москвы вместе с Дубасовым. Он был настолько гуманен, что воздерживался от подобных подвигов, предоставляя подобным героям всероссийской "конюшни" "распоряжаться" и руководя в тиши своего мирного и культурного кабинета политической партией, которая поддерживала правительство Дубасовых и вожди которой пили здравицу победителю Москвы Дубасову... Разве это не гуманно в самом деле: посылать Дубасовых "насчет Федора распорядиться" вместо того, чтобы быть на конюшне самому? Для старых баб, ведущих отдел политики в нашей либеральной и демократической печати, это - образец гуманности... - Золотой был человек, мухи не обидел! "Редкий и счастливый удел" Дубасовых поддерживать, плодами Дубасовских расправ пользоваться и за Дубасовых не быть ответственным.