Н. А. Некрасов

"Холостяк", комедия в трех действиях Ив. Тургенева

(Статья "Холостяк, комедия в трех действиях, Ив. Тургенева".

Впервые напечатана в "Современнике", 1849, № 11, отд. IV, стр. 138-142. Без подписи. Печатается по изданию: Н. А. Некрасов, Полн. собр. соч. и писем, т. 9, Гослитиздат, М. 1950, стр. 542-546.)

Четырнадцатого октября происходил в Александринском театре спектакль, выходящий из ряда обыкновенных: шел бенефис одного из любимейших артистов как московской, так и петербургской публики - М. С. Щепкина, и в бенефис этот давалась в первый раз новая русская комедия "Холостяк", соч. И. С. Тургенева^*. Талант г. Тургенева хорошо известен читателям "Современника". До 1847 года г. Тургенев, начавший свое поприще стихами, не имел определенной физиономии как писатель, и можно сказать, что известность его в литературе началась с "Записок охотника", появившихся в 1847 году в "Современнике". В них талант его определился резко^**. В прошлом году г. Тургенев попробовал свой многосторонний талант в комедии, и опыт был удачен^***; с той поры он постоянно пишет комедии, и кроме напечатанных уже и известных публике пьес "Где тонко, там и рвется" и "Холостяк", нам известны еще две комедии г. Тургенева, из которых одна, под названием "Завтрак у предводителя", скоро будет дана, как мы слышали, на Александринском театре^****. Наконец пятое, недавнее произведение г. Тургенева, комедия в пяти актах "Студент", уже обещана автором редакции "Современника", и мы скоро надеемся представить эту комедию нашим читателям^*****.

^* (Комедия "Холостяк" впервые напечатана в девятой книжке "Отечественных записок" за 1849 г. На сцене пьеса впервые поставлена в Петербурге 14 октября 1849 г., в бенефис М. С. Щепкина.)

^** (Некрасов исключительно высоко ценил реализм "Записок охотника". Так, в "Заметках о журналах" за сентябрь 1855 г. Некрасов подчеркнул новаторский характер тургеневских очерков. Тургенев,- писал Некрасов,- "девять лет тому назад начал свои очерки народных характеров и постепенно поставил перед нами ряд живых и действительных лиц, о которых мы до него не имели понятия".)

^*** (Некрасов имеет в виду напечатанную в одиннадцатой книжке "Современника" за 1848 г. комедию Тургенева "Где тонко, там и рвется".)

^**** (Комедия "Завтрак у предводителя" поставлена на сцене Александринского театра 9 декабря 1849 г. Пьеса "Нахлебник" была запрещена цензурой и впервые появилась в третьем номере "Современника" за 1857 г. под названием "Чужой хлеб".)

^***** (Так первоначально была озаглавлена комедия "Месяц в деревне". Впервые эта пьеса в новой редакции была напечатана в январской книжке "Современника" за 1855 г.)

Некоторые утверждают, что талант его собственно лучше всего проявляется в комедиях^*. Мы думаем, что талант г. Тургенева такого рода, что он может примениться до известной степени ко всякому роду: хотелось ему писать рассказы, он писал рассказы, и чем же хуже проявлялся его прекрасный талант в "Записках охотника", чем в комедиях? Вздумалось писать комедии, и он пишет комедии, и комедии его нравятся; даже когда г. Тургеневу приходила, бывало, охота писать стихи, талант его и тут не терялся совсем, а иногда даже проявлялся блистательно^**. В этой многосторонности таланта г. Тургенева, по нашему мнению, скрывается и слабая сторона его, о которой поговорим при случае. Как бы то ни было, несомненно, что г. Тургенев столько же способен к комедии, сколько и к рассказу или роману, и если он решился писать комедии, а не рассказы и повести, то тут мы видим одно преимущество: русская повесть еще имеет на своей стороне несколько дарований, а хорошие комедии, как известно всем, появляются у нас так редко.

^* (Некрасов имел в виду статью о "Холостяке" в десятой книжке "Современника" за 1849 г. А. В. Дружинина, утверждавшего, что Тургенев создал "настоящую, живую новую русскую комедию".)

^** (В статье "Русские второстепенные поэты" (1849) Некрасов отметил стихотворение Тургенева "Один, опять один я".)

В прошлой книжке "Современника" в "Письме о русской журналистике" было сказано подробно о литературных достоинствах и недостатках "Холостяка"^*; поэтому нам остается сказать теперь только о сценической стороне комедии и о том, как выполнили ее артисты.

^* (Некрасов имеет в виду "Письмо иногороднего подписчика в редакцию "Современника" о русской журналистике" А. В. Дружинина.)

Главный недостаток, много повредивший полному успеху комедии и замеченный всеми,- растянутость, недостаток почти неизбежный в каждом первом произведении для сцены и за который, следовательно, нельзя винить автора. В первом акте почти нет ничего лишнего но второй утомил зрителей^*. Начинается он монологом, в котором Вилицкий высказывает свое колебание: жениться на Маше ему уже не хочется после того, как светский друг его фон Фонк нашел и Машу и все семейство ее слишком недостойными великой чести породниться с Вилицким; отказаться и страшно и совестно. Приходит фон Фонк с греком Созоменосом (лицо, заметим мимоходом, на сцене совершенно лишнее, чего не кажется в чтении), и Вилицкий, прося его совета в своем затруднительном положении, опять отчасти пересказывает, то, что уже высказал в первом своем монологе. Первый акт начинается монологом слуги, развалившегося в барских креслах, второй кончается тем, что слуга ложится на господский диван отдохнуть, с соответствующими прибаутками. Эти две сцены произвели неприятное впечатление, напомнив Осипа (в "Ревизоре"). Мы уверены, что автор совершенно не рассчитывал посмешить ими, а поместил их потому, что так действительно бывает в жизни; и в чтении они проходят совершенно незаметно; но автор не расчел, что на сцене их будет произносить актер, и как подобную роль в десять слов нельзя дать хорошему актеру, то, следовательно, плохой актер; что он, пожалуй, вообразит, что собственно от его роли зависит успех или падение всей пьесы, и постарается, чтоб роль вышла как можно поэффектнее. Таким образом, из мимолетных десятка слов выйдет нечто торжественное, на чем зритель поневоле приостановит свое внимание, хотя приостановить тут его внимание автор не желал, да и причины не было. Избежание подобных неприятностей, часто обращаемых поверхностными судьями в вину самой пьесе, приобретается только знанием сцены, и часто даже той сцены в особенности, где играется ваша пьеса. Сделаем еще следующее замечание; оно, пожалуй, ничтожно, но показывает, как должен быть осторожен иногда автор, пишущий для сцены. У г. Тургенева часто попадаются несколько тривиальные фамилии. "Где вы остановились?" - "В доме Блинниковой".- "С кем вы приехали?" - "С купцом Сивопятовым" и т. п. Из этого выходит вот что: актер, встретив в своей роли подобную фамилию (особенно, если роль незначительна и досталась плохому актеру), чаще всего думает, что автор вставил ее с намерением рассмешить; поэтому он произносит ее с особенным ударением, - раек хохочет, а образованный зритель, не вникнув в дело, сожалеет, что автор прибегает к такой избитой манере остроумия! Конечно, подобные мелочные промахи могли бы легко быть предупреждены при личном присутствии автора на репетициях пиесы, но г. Тургенева в Петербурге нет. Обращаясь к главному недостатку пиесы - растянутости, заметим еще, что третий акт начинается рассказом, в котором Мошкин передает своему другу Шпундику то, что уже известно зрителю из второго акта; да и самая роль Мошкина (Щепкин) не чужда длиннот и повторений, которые несколько ослабляют производимое ею впечатление.

^* (Под влиянием критического отзыва Некрасова Тургенев переработал свою пьесу.)

Вот причины, по которым "Холостяк" не имел того полного и блестящего успеха, которого заслуживал по драматическому содержанию своему и по прекрасному его развитию.

Напрасно стали бы мы искать их в равнодушии публики к комедии, благородной и тонкой, в неумении оценить тихое и искусное развитие события, не бросающегося в глаза, но поразительного по своей естественности; нет, публика с явным интересом и удовольствием следила за ходом пиесы, и все хорошее было замечено и одобрено громкими рукоплесканиями; жаркие толки и споры о новой комедии можно было слышать в партере и коридорах театра по окончании пиесы, каких не услышите после десятка новых самых эффектных французских водевилей. Ясно, что сочувствие к русской комедии в публике существует: явись настоящая русская комедия - и не увидишь, как полетят со сцены, чтобы уже никогда не возвратиться, жалкие переделки и подражания, бесцветные и безличные, натянутые фарсы и т. п. Еще более порадовало нас сочувствие к русской комедии в наших актерах,- сочувствие, которого нельзя было не заметить в представление "Холостяка". Ни тени той самоуверенной небрежности, которая встречается при исполнении фарсов и водевилей, не заметили мы при исполнении "Холостяка". Артисты, видимо, принялись за дело с уважением, подобающим русской комедии, и исполнили его превосходно. Особенно поразил нас г. Максимов, игравший роль Вилицкого, весьма трудную и представляющую много поводов к фарсам, до которых г. Максимов большой охотник в водевилях. Но ни одного фарса, к радости и удивлению многих, не выкинул здесь г. Максимов, доказав тем, что может, если захочет, обходиться и без фарсов. Он играл просто и естественно. Борьба мелкого самолюбия с остатками порядочного чувства, еще сохранившегося в душе Вилицкого, была передана им прекрасно в первом акте, так же хорошо был произнесен начальный монолог второго акта. Можно находить в его игре недостатки; но нам кажется, что трудно сыграть лучше эту роль, столь понятную в чтении и столь трудную, даже местами невозможную для полной передачи на сцене; мудрено дать вполне уразуметь и проследить зрителю, не приготовленному чтением пиесы, внутреннюю мелкую драму, обнаруживающуюся обыкновенно во внешности чуть заметными случайными признаками да игрой физиономии, как и сделано у автора. Подобные характеры лучше улегаются в повести. Как бы то ни было, во всяком случае г. Максимов исполнил свою роль хорошо.

Г. Мартынов исполнил роль Шпундика с искусством и успехом тем более замечательными, что роль его одна из самых незначительных.

Г. Каратыгин 2-й прекрасно сыграл роль фон Фонка, франта и резонера, гнушающегося бедностью и презирающего низший круг, откуда он сам недавно выскочил. Презрительные улыбки, ужимки и гримасы, поднимание плеч, сатирическое подергивание носа и всей физиономии, беспрестанное охорашивание собственной особы, которая ежеминутно боится замараться от прикосновения окружающих ее плебеев,- все это было в игре г. Каратыгина и производило непритворный смех.

Г-жа Самойлова 2-я верно передала роль простой русской девушки Маши, а г-жа Линская неподражаемо хорошо выполнила роль Катерины Савишны Пряжкиной, вдовы и кумушки пожилых лет. Рассказ о знакомстве с генеральшей Бондаидиной вышел у ней художественно верен. У г-жи Линской талант самобытный и оригинальный, особенно поражающий естественностью, по которой она не может быть сравнена ни с кем, кроме г. Мартынова, на сцене она как будто дома, и в голосе ее часто звучат ноты, которые вдруг переносят вас в действительную жизнь, напоминая вам множество сцен и фраз, бог знает когда и где виденных и слышанных. Это признак таланта первостепенного.

Наконец мы дошли до самого бенефицианта, игравшего главную роль старика Мошкина, влюбленного, без собственного ведома, в свою воспитанницу и сватающего ее за другого. Роль эта, как ни трудна она, совершенно по силам и в духе таланта Щепкина. Весь третий акт с самого того места, где начинаются опасения старика за участь своей воспитанницы, был торжеством Щепкина... рукоплескания не умолкали, и этот акт, отдельно взятый, имел огромный успех.

Заключим нашу статью благодарностью бенефицианту за то, что он подарил публику в свой бенефис новой русской комедией, и вместе с тем не забудем поблагодарить просвещенную дирекцию театров, давшую ему средства поставить на сцену эту комедию.