Письма И. С. Тургенева к В. Н. Житовой (рожд. Богданович-Лутовиновой).

11 ноября 1850 г. С.-Петербург.

Вот Вам, любезная Варвара Николаевна, сертификат на часы, высланные Вам сегодня. Они первого женевского мастера и, надеюсь, Вам понравятся. Цена им 85 рублей серебром. На остальные 15 рублей я бы купил Вам серьги, но теперь никто не носит с розовыми камнями и готовых я таких не нашел. Хотите ли, чтоб я заказал или купил другие или Вы сами купите в Москве?

Я думаю выехать отсюда через две недели.

Я предпочел заплатить подороже за часы: по крайней мере Вы будете иметь нечто отличное.

Поклонитесь от меня маменьке и скажите ей, что я перед отъездом к ней напишу. Сухотина я видел.

Будьте здоровы и благоденствуйте.

Преданный Вам Ив. Тургенев.

Село Спасское-Лутовиново,

Орловской губернии, г. Мценск,

19 мая 1880 г. Понедельник.

Любезнейшая Варвара Николаевна.

Я получил Ваше письмо и - согласно с Вашим желанием - не собирался отвечать Вам, так как я располагал выехать отсюда 23-го и 24-го утром был бы наверное в Москве. Но с тех пор встретились дела, которые не позволяют мне выехать раньше 24-го. И потому приезжайте либо 25-го пораньше, либо 26-го или 27-го. Какие у меня ни были дела, Вас я всегда буду готов и рад принять.

Живу же я у Маслова по той простой причине, что покойный брат оставил все свое имение родственникам своей жены, а в том числе и дом на Пречистенке.

Итак, до скорого свидания. Дружески жму Вам руку.

Преданный Вам Ив. Тургенев.

[30 мая 1880 г. Москва]

Извините меня, любезная Варвара Николаевна, если я не могу исполнить сегодня моего обещания: деньги я получу только в понедельник и, следовательно, прошу Вас подождать до того дня. В понедельник в 12 часов я у Вас буду.

Остаюсь готовый к услугам Иван Тургенев.

Пятница утром.

20 мая/1 июня 1882 г. Париж, 50, улица Дуэ,

Милая Варвара Николаевна,

Очень тронуло меня Ваше письмо, доказавшее мне неизменность Ваших дружеских чувств ко мне. Я действительно болен, вот уже 9 месяцев, какою-то преглупой болезнью, которая и не опасна, и не очень мучительна, но которая не позволяет мне ни стоять, ни ходить, не возбуждая немедленно сильных болей в груди. Это какая-то подагрическая невралгия сердца. Так вот я то лежу, то сижу (и это недавно) и жду скоро ли мне возможно будет переехать отсюда на дачу (в Буживаль близ Парижа), так как доктора главное надеются на влияние перемены воздуха. Сколько времени это продолжится - не знаю, но предполагаемое путешествие в Россию (в Спасском все уже было готово) упало в воду, к великой моей досаде.

Душевно Вам благодарен, если не за предложение, то за желание быть моей сиделкой, но уход за мною здесь такой, лучше какого и желать нельзя: доктора превосходные и т. д.

Очень мне жаль, что Вы не хотели поговорить о самой себе. Нечего говорить, как я интересуюсь всем, что до Вас касается. Надеюсь, что дочь Ваша теперь уже давно выздоровела.

Когда мы увидимся - неизвестно, по милости моей болезни: быть может поздней осенью, быть может зимой. Но во всяком случае я уверен, что Вы считаете меня своим другом и не усомнитесь обратиться ко мне в случае каких-нибудь жизненных невзгод или затруднений.

Крепко жму Вашу руку и остаюсь

искренне Вам преданный Ив. Тургенев.

9 июля 1882 г., Деп. Сены и Уазы, Буживаль,

Ле Френ.

Милая Варвара Николаевна.

С неделю тому назад получил я Ваше дружеское и интересное письмо и пишу Вам только теперь. Моя болезнь тому причиной. Не хотелось отвечать двумя словами, а писать долго не могу и по нравственным и по физическим причинам:движение правой руки возбуждает мою [?] нервическую боль в груди. Сегодня мне несколько лучше и потому спешу Вас уверить, что я очень благодарен Вам за то сочувствие, которое Вы мне сохранили и которое, уверяю Вас, вполне взаимно. Когда я увидел фотографию Вашей дочери, я даже ахнул: я был убежден, что Вы присылаете мне Вашу старинную фотографию на память прежних дней - до того велико сходство! Мне очень жаль, что ее здоровье так слабо. Но до некоторой степени от нее и от ее мужа зависит сохранить это здоровье от слишком частых потрясении.

Если б я, как я предполагал, мог провести нынешнее лето в Спасском, с каким бы удовольствием прислал я Вам предложение погостить у меня. Для Вашего супруга тоже нашлось бы место. Но к сожалению я принужден расстаться с этой мечтой. Я прикован здесь моей болезнью, и я не могу еще сказать, когда она меня отпустит.

С не меньшим удовольствием готов бы я был прийти Вам на помощь в приискании свойственных Вам занятий, но именно это можно сделать только на месте. На днях ко мне в Буживаль должен [1 неразобр.] приехать редактор "Вестника Европы" М. Стасюлевич. Постараюсь сделать что-нибудь через него. Ведь Вы можете также переводить с английского и с немецкого?

Напишите мне слова два, а пока позвольте по старой памяти обнять Вас и поцеловать и верьте в искреннее уважение

преданного Вам Ив. Тургенева.

P. S. Посылаю Вам мою карточку. Она, говорят, самая похожая из всех, с меня снятых.

3/15 декабря 1882 г. Париж, 50. ул. Дуэ.

Милая Варвара Николаевна.

Я в долгу перед Вами за два письма (в одном Вы поздравляли меня со днем моего рождения), но мне было бы больно, если бы Вы приписали мое молчание недостатку дружеских чувств и воспоминаний. Поверьте, я искренне к Вам привязан и благодарен Вам за память обо мне. Но болезнь моя все еще не проходит - кажется, она установилась навсегда. К тому же на меня навалились неожиданные занятия и хлопоты... вот я и откладывал, да откладывал и не брался за перо. Но сегодня я решился заплатить мой долг.

Впрочем, и сегодня многого Вам сказать не имею. Жизнь протекает, собственно утекает, однообразно и скучно. Неизвестность будущего набрасывает свою тень и на настоящее. Совершенно не ведая, когда мне будет возможно вернуться в Россию, я решился вовсе не размышлять о том, что я буду делать. Долгое время я даже не мог работать. Наконец, однако, кое-что написал, что появится в декабрьской и январской книжках "Вестника Европы". Если Вы не имеете случая заглядывать в этот журнал, дайте мне знать: я распоряжусь, чтобы Вам выслали оттиски моих статей или даже самый журнал.

Сообщите мне также подробности о Вашем житье-бытье, о Вашем семействе: могу Вас уверить, что это меня очень интересует. При обеднении собственной личной жизни, я тем более принимаю участие в жизни других людей, особенно тех, которые мне дороги по воспоминаниям прежних, лучших дней. А в числе этих людей Вы занимаете одно из первых мест.

Сообщите мне также с полной откровенностью, какие Ваши средства, как Вы их добываете. Как бы я был рад быть Вам полезным, но что можно делать на таком расстоянии, не только физическом, но и нравственном!

Все-таки жду от Вас письма.

А пока позвольте обнять Вас и уверить Вас в дружеском сочувствии