СТАТЬИ   АНАЛИЗ ПРОИЗВЕДЕНИЙ   БИОГРАФИЯ   МУЗЕИ   ССЫЛКИ   О САЙТЕ  






предыдущая главасодержаниеследующая глава

Тургенев и Герцен "Дело 32-х"

После выхода в свет "Отцов и детей" Тургенев спешил в Россию. Однако не заехать в Лондон к Герцену, где в тот момент, как уже говорилось, находился бежавший из сибирской ссылки Михаил Бакунин, он не мог.

14 мая 1862 года Тургенев приехал в Англию. Здесь в кругу старых друзей провел несколько дней. В течение всего этого времени в доме Герцена не смолкали бесконечные споры о будущем России и Европы, о дальнейших путях их исторического развития, о современном положении в России и в Польше, о крестьянских реформах и других злободневных вопросах, всегда чрезвычайно волновавших и Тургенева, и Герцена, и М. Бакунина.

Отношения между Тургеневым и Герценом на протяжении всего их длительного знакомства были весьма сложными.

Впервые Тургенев встретился с Герценом в Москве в начале 1842 года. Вместе они были в революционном Париже. И хотя Герцен после французской революции 1848 года навсегда остался за границей как политический эмигрант и в Россию больше не вернулся, а Тургенев тогда надолго уехал на Родину, их дружба не прекращалась. Вновь они встретились в 1856 году, когда после длительного перерыва Тургенев снова оказался за границей и сразу же поспешил к Герцену, который в это время жил в Лондоне.

Здесь в 1853 году Герцен основал "Вольную русскую типографию", в 1855 году начал издавать альманах "Полярная Звезда", а 1 июля 1857 года - бесцензурную политическую газету "Колокол", на страницах которой смело обличалось русское самодержавие и велась революционная пропаганда.

Тургенев сразу начал активно сотрудничать в "Колоколе". Он собирал и обрабатывал для него материалы, выполнял роль посредника между Герценом и его корреспондентами в России. За несколько лет Тургенев отправил в Лондон Герцену много информационных писем.

Наибольший дружеский и идейный контакт установился между ними в 1859 - 1860 годах. В этот предреформенный период Герцен, как и Тургенев, был готов принять реформу "сверху". Но после проведения ее он, в отличие от Тургенева, очень быстро и решительно отказался от своих иллюзий. Встав на сторону революционной демократии, Герцен выступил против либерализма и вместе с Н. П. Огаревым принял участие в создании тайного революционного общества "Земля и воля".

В начале знакомства Тургенева с Герценом, как уже отмечалось, сблизила безграничная любовь к России и ее народу, постоянная тревога за их будущее. Герцен очень высоко ценил талант Тургенева и все его произведения, которые не только помогали борьбе с крепостным правом и царской реакцией, но и способствовали развитию освободительных идей.

Однако их часто разъединяли разные взгляды на многие общественно-экономические вопросы, и прежде всего на вопрос, каким путем пойдет дальнейшее развитие России и какими средствами может быть достигнуто счастье для ее народа.

Жаркие споры, которые они вели в дни этой последней встречи, не прекратились и после отъезда Тургенева. Вскоре они приобрели характер историко-философской дискуссии.

Свою позицию Герцен изложил в цикле статей "Концы и начала", которые в 1862 - 1863 годах появились на страницах "Колокола". Полемизируя с Тургеневым, Герцен в своих статьях не называл его имени, однако тот сразу понял, к кому они были обращены.

27 августа 1862 года Тургенев по поводу этих статей писал Герцену: "Я их только теперь прочел (и, принимаясь за чтение, даже не подозревал, что они ко мне обращены - потом скоро догадался) и нашел в них всего тебя, с твоим поэтическим умом, особенным уменьем глядеть и быстро и глубоко, затаенной усталостью благородной души и т. д., - но это еще не значит, что я с тобой вполне согласен..." (П., V, 38 - 40). В этом же письме Тургенев сообщал Герцену, что намерен отвечать ему на страницах его же "Колокола".

Однако осуществить свое намерение он не смог, так как вскоре получил от русских властей "официозное" предостережение не печататься в "Колоколе". Это вынудило Тургенева отвечать Герцену в частных письмах.

В возникшей полемике были затронуты многие вопросы. Но более всего оба корреспондента спорили об особенностях исторического развития России и Европы.

В это время Герцен проповедывал так называемый "русский социализм" (в духе раннего народничества), к которому, по его убеждению, Россия должна была прийти своим особым путем. В то же время он очень критически относился теперь к западному буржуазному обществу и больше не верил в его революционные возможности.

Тургенев же, который не менее критически относился к буржуазным порядкам в Западной Европе, отвечая Герцену, утверждал, что развитие России подчинено тем же историческим закономерностям, которые действовали в европейских странах, и что ей также не миновать капиталистического пути развития.

Он даже указывал Герцену на ряд фактов, замеченных им и подтверждавших, что Россия уже вступила на этот путь.

Так, со свойственной ему исключительной наблюдательностью Тургенев первым увидел тогда и указал на появление в русской деревне "буржуазии в дубленом тулупе", на появление новых эксплуататоров - кулаков, купцов и помещиков-ростовщиков.

Подвергнув критике и теорию Герцена о "русском социализме", Тургенев справедливо указал ему на то, что и защищаемая им крестьянская община в конце концов также не сможет избежать столь ненавистного им обоим капиталистического развития.

"Тот самум, о котором ты говоришь, - писал он Герцену, - дует не на один Запад - он разливается и у нас, - но ты, в течение почти четверти столетия (16 лет) отсутствуя из России, пересоздал ее в своей голове. Горе, которое ты чувствуешь при мысли о ней, горько; - но, поверь, оно в сущности еще горше, чем ты предполагаешь - и я на этот счет - больше мизантроп, чем ты" (П., V, 65).

Во всем этом вновь проявилась необыкновенная прозорливость Тургенева, его чутье к новым социальным явлениям.

В этих же письмах Тургенев продолжил спор с Герценом и о тех силах, которым суждено было сыграть решающую роль в дальнейшей судьбе России. Он изложил в них свою точку зрения на роль "образованного класса" в предстоящей борьбе.

Тургенев писал: "Роль образованного класса в России - быть передавателем цивилизации народу, с тем чтобы он сам уже решал, что ему отвергать или принимать - эта, в сущности, скромная роль - хотя в ней подвизались Петр Великий и Ломоносов, хотя ее приводит в действие революция - эта роль, по-моему, еще не кончена <...> Эх, старый друг, поверь: единственная точка опоры для живой, революционной пропаганды - то меньшинство образованного класса в России, которое Бакунин называет и гнилыми, и оторванными от почвы, и изменниками. Во всяком случае, у тебя другой публики нет" (II., V, 51 и 53).

В те же дни Тургенев очень четко сформулировал смысл своих расхождений с представителями "лондонской эмиграции" в письме к В. Ф. Лугинину - участнику революционно-демократического движения начала шестидесятых годов, с которым познакомился по рекомендации Герцена.

Тургенев писал ему: "Главное наше несогласие с О<гаревым> и Г<Серценом> - а также с Бакуниным - состоит именно в том, что они, презирая и чуть не топча в грязь образованный класс в России, предполагают революционные или реформаторские начала в народе; на деле же это - совсем наоборот. Революция в истинном и живом значении этого слова - я бы мог прибавить - в самом широком значении этого слова - существует только в меньшинстве образованного класса - и этого достаточно для ее торжества, если мы только самих себя истреблять не будем" (П., V, 49).

В этих взглядах Тургенева сказалось влияние идей дворянского освободительного движения, которое он испытал еще в сороковые годы и верность которым хранил до сих пор.

В том же письме Лугинину Тургенев сообщал, что носится "с мыслию адресса" царскому правительству о необходимости продолжения начатых преобразований, хотя и хорошо знает, что "правительство не примет подобного адресса - и даже будет готово наказать подписавшихся".

Тут же он разъяснял, что этот адрес, так же как адрес Герцена и Огарева, тогда обсуждавшийся, "будет написан для возбуждения общественного мнения и, по крайней мере, всякий будет в состоянии пристать к нему..." (П.,У, 50).

В проекте адреса, который Тургенев излагал в этом же письме, говорилось о необходимости, "раскрыв беспощадной рукой все безобразия нашей администрации, суда, финансов и т. д., требовать созвания Земского Собора, как единого спасения России - одним словом, доказать правительству, что оно должно продолжать дело, им начатое" (П., V, 50).

Однако не только Герцен и Огарев, но и Тургенев вскоре оставил свои планы, связанные с составлением "адресса". Факт же этот важен, так как подтверждает, насколько сложно проходил у Тургенева процесс преодоления его иллюзий.

От письма к письму спор с Герценом становился все серьезнее и захватывал все более широкий круг проблем.

Тургенев, придававший этому спору большое принципиальное значение, решил сделать его гласным с тем, чтобы и его точка зрения стала известной всем. Для этого он решил спор с Герценом перенести на страницы художественного произведения.

Так родился замысел нового романа "Дым".

В конце 1862 года Тургенев составил список действующих лиц этого произведения. Однако прошло много времени, прежде чем он смог приступить к его созданию.

В самый разгар переписки с Герценом Тургенев с напряженным вниманием следил за начавшимся в августе 1862 года походом Гарибальди в Папскую область.

Цель этого похода - ликвидация власти папы, объединение Италии и превращение ее в республику - вызывала огромное сочувствие Тургенева.

27 августа он писал Герцену: "А каков Гарибальди? С невольным трепетом следишь за каждым движением этого последнего из героев. Неужели Брут, который не только в истории всегда, по даже и у Шекспира гибнет - восторжествует? Не верится - а душа замирает" (П., V, 40).

А когда вскоре пришло известие о том, что Гарибальди ранен и взят в плен, Тургенев не хотел этому верить и очень тяжело переживал это событие.

31 августа он очень взволнованно писал М. А. Маркович: "...сегодня пришло известие, будто бы Гарибальди взят в плен и ранен. "Нет, правды нет и выше" - прав Сальери" (П., V, 43).

Тогда же в письме к Фету он так прокомментировал "печальный конец предприятия Гарибальди": "Хотя мне хорошо известно, что роль честных людей на этом свете состоит почти исключительно в том, чтобы погибнуть с достоинством - и что Октавиан рано или поздно непременно наступит на горло Бруту - однако мне все-таки стало тяжело. Я убедился, что человеку нужно еще что-то, сверх хороших видов и старых деревьев - и, вероятно, Вы - закоренелый и остервенелый крепостник, консерватор и поручик старинного закала - даже Вы согласитесь со мною, вспомнив, что Вы в то же время поэт - и, стало быть, служитель идеала" (П., V, 44).

Оба эти письма были написаны Тургеневым в Баден- Бадене, куда он незадолго до этого приехал из России, где пробыл почти три месяца.

В жизни Тургенева это последнее пребывание на Родине оставило глубокий след.

Он приехал тогда в Петербург вскоре после того, как там начались печально известные "майские пожары" 1862 года.

Наступило время, когда правительство Александра II, встав на путь открытой реакции, перешло в решительное наступление против революционных сил.

Всюду с помощью военной силы подавлялись волнения крестьян.

Шла беспощадная борьба и с национально-освободительным движением в Польше.

Жесточайший террор был применен против всех демократических и прогрессивных сил России.

Был введен новый университетский устав, резко ограничивший поступление в университеты студентов из разночинцев. Повсеместно закрывались воскресные школы и народные читальни, усилились зверства цензуры.

Репрессии обрушились и на передовые журналы -

"Современник" и "Русское слово" были "приостановлены" на восемь месяцев.

С возмущением отнесся Тургенев к этим антидемократическим мерам правительства.

Он писал тогда Анненкову: "Мое старое литературное сердце дрогнуло, когда я прочел о прекращении "Современника". Вспомнилось его основание, Белинский и многое...<...> Право, я не могу теперь без трепета распечатывать ни одного пакета с журналами. Вот до чего мы дожили, вот куда должна была прийти неизбежная реакция против 30-тилетней тьмы!" (П., V, 25).

С горечью и болью говорил он в те дни, что не представляет себе, как выйти из того "безобразного болота, в котором сидим по горло" (П., V, 129).

Петербургские пожары, провокационный характер которых многим сразу стал ясен, послужили поводом для усиления борьбы самодержавия с революционно-освободительным движением: в поджогах обвиняли революционную молодежь.

Распространяя слухи о том, что виновниками пожаров якобы являлись студенты, подстрекаемые "лондонскими пропагандистами" и русскими революционерами, правительство стремилось также поднять волну ненависти и против молодых революционеров и против их идейных руководителей.

Вслед за арестом М. Л. Михайлова были отправлены тогда в заточение Чернышевский, Писарев, Н. А. Серно-Соловьевич и другие революционеры.

Для революционной демократии наступили очень тяжелые времена. Ее силы были сломлены. Революционная ситуация и на этот раз не завершилась революционным взрывом.

Самодержавие оказалось еще в силах удержаться у власти.

А когда в январе 1863 года произошло польское восстание, положение в стране обострилось до предела.

Россия вступала в еще один мрачнейший период своей истории - в период торжества послереформенной реакции.

С начала 1863 года в жизни Тургенева наступило очень тяжелое время неприятностей, непосредственно связанных со всеми этими общественно-политическими событиями в России.

Писатель был привлечен к следствию по делу "о лицах, обвиняемых в сношениях с лондонскими пропагандистами", которое вошло в историю под названием "дело 32-х".

Официальный вызов в Сенат для дачи показаний был предъявлен Тургеневу русским посольством в Париже 3 февраля.

У Тургенева были все основания опасаться, что дело это закончится для него либо ссылкой, либо тем, что ему придется навсегда покинуть Родину и стать политическим эмигрантом, лишенным в России всех гражданских и политических прав.

Но главное - все это поставило под угрозу и дальнейшую литературную деятельность Тургенева.

Прекрасно понимая, что теперь он мог лишиться возможности действовать на избранном им поприще, Тургенев был этим крайне удручен. Ведь для себя он считал его единственно приемлемым: он был уверен, что призван действовать только "гласно, действовать словом и образами" (П., V, 393).

И именно из-за всех этих опасений он делал тогда все, чтобы избежать поездки в Россию по вызову правительства - написал даже письмо царю, а в нем и в ответах на присланные ему "допросные пункты" рассказал о своих расхождениях со взглядами Герцена, Огарева и Михаила Бакунина.

Его письмо царю, в котором он говорил об "умеренности" своих взглядов "вполне независимых, но добросовестных" (П., V, 382), вызвало едкую заметку Герцена, о которой В. И. Ленин упомянул в своей статье "Памяти Герцена".

Между тем теперь уже нельзя при оценке высказываний Тургенева, содержащихся в этих официальных заявлениях, не учитывать также и того факта, что искренность аналогичных высказываний, сделанных тогда же в его личных письмах, поставлена под сомнение.

Дело в том, что подобные высказывания Тургенева имеются только в его письмах, адресованных в Россию, и сделаны им с явным расчетом на перлюстрацию, которой, как он знал, подвергалась вся его переписка. А раз это так, то, естественно, не только эти письма, но и аналогичные им официальные бумаги уже нельзя безоговорочно рассматривать как документы, раскрывающие истинное отношение их автора к затронутым в них проблемам и событиям.

Однако опасения Тургенева на этот раз оказались преувеличенными: царское правительство не решилось судить известного писателя, и "дело" для него ограничилось вызовом на допрос в Сенат, куда он и явился наконец в январе 1864 года.

Отношения между Тургеневым и Герценом к этому времени были уже прерваны. Непосредственной причиной этого стали те официальные заявления о расхождении во взглядах с "лондонскими эмигрантами", которые Тургенев был вынужден сделать в связи с "делом 32-х". Но на самом деле все было гораздо сложнее.

В письме к Герцену от 22 июля 1863 года сам Тургенев, как бы подводя итог их дискуссии, писал: "Наши мнения слишком расходятся - к чему бесплодно дразнить друг друга?" (П., V, 146). И с этого дня их переписка оборвалась более чем на три года.

Прекращение дружеских связей с Герценом, Огаревым и Михаилом Бакуниным, привлечение по "делу 32-х", а также уход из "Современника" и вынужденное участие в "Русском вестнике", с направлением которого у него не было ничего общего, - все это бесконечно удручало Тургенева.

Поредел и круг его литературных друзей. С уходом из "Современника" порвалась давняя дружба с Некрасовым. В начале 1862 года умер Панаев, а в январе 1864-го - Дружинин.

Очень сложно складывавшиеся на протяжении многих лег отношения с Л. Н. Толстым незадолго до этого закончились разрывом.

Самыми близкими среди русских писателей в эти годы Тургеневу были Анненков, Боткин и Фет. Однако дружба с ними не могла принести ему полного удовлетворения - слишком расходились их общественно-политические позиции и взгляды на многие вопросы.

Чем дальше, тем сильнее тревожили и события в России.

Хаос, которым сопровождалась послереформенная реакция, достиг невероятных размеров, а ее разгул начинал все более его страшить. Позднее об этом периоде Тургенев писал: "Новое принималось плохо, старое всякую силу потеряло<...> весь поколебленный быт ходил ходуном, как трясина болотная" (IX, 318).

В письмах к друзьям Тургенев говорил об усталости и разочаровании. Во многих из них ясно ощущается охвативший его пессимизм, стремление уйти в себя, замкнуться.

9 февраля 1865 года Тургенев писал одному из своих корреспондентов: "А меня Вы, душа моя, напрасно шевелите. Моя песенка спета<...> Не поднимайтесь со дна вы, всякие черные тараканы - болезнь, слепота, глухота, увечие - а больше не надо, не надо ничего. Куда нам бороться и ломать деревья! Благо, чувство к красоте не иссякло..." (П., V, 334).

В те же дни он признавался и Ламберт: "Я повесил свое перо на гвоздик... Россия мне стала чужда - и я не знаю, что сказать о ней" (П., V, 352).


предыдущая главасодержаниеследующая глава







© I-S-TURGENEV.RU, 2013-2020
При использовании материалов сайта активная ссылка обязательна:
http://i-s-turgenev.ru/ 'Иван Сергеевич Тургенев'
Рейтинг@Mail.ru
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь