Новые знакомства и тяжелые утраты

Тургенев в 1867 году пробыл в России с 10 марта по 16 апреля. В этот приезд, связанный с первой публикацией "Дыма" в журнале, у Тургенева было много встреч со старыми друзьями и произошло два новых интересных знакомства.

На концерте новой русской музыки в зале Петербургского дворянского собрания ему представили молодого тогда критика В. В. Стасова. В марте же состоялось наконец и его личное знакомство с Писаревым, который дважды в те дни посетил Тургенева.

Писарев - выдающийся деятель революционно-демократического движения, известный публицист и литературный критик - давно интересовал Тургенева. Но их более ранней встрече помешал арест Писарева в 1862 году. И вот теперь, когда Писарев, после четырех с половиной лет заключения в Петропавловской крепости вышел наконец на свободу, Тургенев воспользовался первым же случаем, чтобы встретиться с ним.

Острый ум и прямодушие, сочетавшиеся в молодом "нигилисте" с красивой внешностью, необыкновенной сдержанностью и деликатностью "истого джентльмена", произвели на Тургенева чрезвычайно сильное впечатление. Он надеялся на продолжение этого столь интересного для него знакомства и вступил с Писаревым в переписку.

Однако трагическая смерть Писарева (летом 1868 года он утонул во время купанья в море) оборвала их короткое знакомство.

Но образ Писарева навсегда остался в памяти писателя, и кратковременное знакомство с ним отразилось на его творчестве - задумывая новые образы революционных деятелей, Тургенев теперь не мог обойти то, что поразило его в этом замечательном человеке, в этой чрезвычайно тонкой натуре.

В том же, 1867 году состоялось еще одно, хотя пока и заочное, но имевшее для Тургенева большое значение знакомство с известным издателем журнала "Вестник Европы" М. М. Стасюлевичем.

11 июля, с радостью откликаясь на предложение Стасюлевича сотрудничать в его журнале, Тургенев писал: "Спешу отвечать на Ваше любезное письмо. Я был постоянным чтецом Вашего интересного издания - и с великим удовольствием готов, по мере сил, содействовать его успеху <...> и прошу Вас считать меня отныне в числе своих сотрудников" (П., VI, 286).

Так завязались отношения Тургенева с главой русской прогрессивной журналистики, которые не прекращались до конца жизни писателя.

Предложение сотрудничать в "Вестнике Европы" Тургенев встретил с тем большим удовлетворением, что участие в катковском "Русском вестнике" его все более и более тяготило.

Отвечая на упреки Герцена в опубликовании у Каткова ряда произведений, он признавался: "Единственная вещь, которая меня самого грызет, - это мои отношения с Катковым, как они ни поверхностны. Но я могу сказать следующее: помещаю я мои вещи не в "Московских ведомостях" - эдакой беды со мной, надеюсь, никогда не случится, - а в "Русском вестнике", который не что иное как сборник и никакого политического колорита не имеет; - а в теперешнее время "Русский вестник" есть единственный журнал, который читается публикой - и который платит. Не скрываю от тебя, что это извинение не совсем твердо на ногах, - но другого у меня нету" (П., VI, 252).

Журнал "Вестник Европы", который Стасюлевич редактировал с 1865 года, к 1867 году уже стал весьма влиятельным изданием и пользовался поддержкой прогрессивной общественности.

Сам Стасюлевич был известен как публицист и профессор истории сперва Московского, а затем Петербургского университетов, а также как автор трехтомной "Истории средних веков".

В 1861 году в связи со студенческими волнениями он в знак протеста против репрессивных действий правительства вышел в отставку. Став издателем журнала, Стасюлевич стремился привлечь к участию в нем лучших представителей культуры России и Европы. И в этом в дальнейшем ему большую помощь оказывал Тургенев.

Летом 1867 года в жизни Тургенева произошло еще одно важное, но на этот раз неприятное событие - ссора с Достоевским.

Приехав с женой в Баден-Баден, Достоевский зашел к Тургеневу, чтобы вернуть ему давний долг. Между ними вспыхнул спор: уж слишком расходились их взгляды.

Достоевский обрушился на Тургенева за издание "Дыма", "который, по его мнению, подлежал сожжению от руки палача" (П., IX, 85).

Они расстались навсегда. В письме к П. И. Бартеневу от 3 января 1868 года Тургенев, рассказывая об этом посещении Достоевского, писал: "Он высидел у меня не более часа и, облегчив свое сердце жестокою бранью против немцев, против меня и моей последней книги, удалился..." (П., VII, 17).

Однако в 1877 году Тургенев обратился к Достоевскому с письмом, рекомендуя ему французского литератора Дюрана, который работал тогда над монографией, посвященной русским писателям. В этом письме есть следующее, очень важное, характеризующее отношение Тургенева к Достоевскому как писателю, признание: "Я решился написать Вам это письмо, несмотря на возникшие между нами недоразумения, вследствие которых наши личные отношения прекратились. Вы, я уверен, не сомневаетесь в том, что недоразумения эти не могли иметь никакого влияния на мое мнение о Вашем первоклассном таланте и о том высоком месте, которое Вы по праву занимаете в нашей литературе" (П., XII, 129).

В том же, 1867 году после длительного перерыва в переписке с Герценом Тургенев отправил ему письмо и экземпляр романа "Дым". Тургенева интересовало мнение Герцена о романе, многие страницы которого, как мы знаем, были обращены непосредственно к нему, а кроме того это явилось удобным поводом для возобновления их дружеских отношений. Уже давно они оба желали этого.

В ответ на предложение Тургенева возобновить прежние добрые отношения Герцен написал ему: "Я только что немного тебя ужалил за "Дым" - а ты мне его посылаешь <...> Шуточная заметка моя идет не от злобы - я никогда не сержусь больше одной недели и даю слово, что мои зубы против тебя давно выпали"¹.

¹ (А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти т., т. XXIX, кн. 1, М., Изд-во АН СССР, 1963, с. 326)

Новому сближению старых друзей прежде всего способствовали перемены, которые произошли за годы их размолвки в русском общественном движении, - в частности, выступления молодых эмигрантов (о них шла речь в "Дыме") против издателя "Колокола", - а также и перемены во взглядах самого Тургенева.

Однако личная встреча Тургенева с Герценом после возобновления их переписки произошла не сразу. Они встретились вновь только в 1870 году. И случилось это в Париже, куда в конце 1869 года переселился Герцен, а 14 января 1870 года из Баден-Бадена по делам приехал Тургенев.

В тот же день Иван Сергеевич отправился к старому другу, но не застал его дома. На следующий день он снова пришел к Герцену. Ни слова не говоря, они бросились друг к другу в объятья. Оба были рады, веселы, оживлены...

Была назначена новая встреча. Однако она уже не смогла состояться: Герцен очень тяжело заболел, врачи не допускали к нему никого, кроме родных. Через неделю его не стало.

Сообщая Анненкову об этом страшном несчастье, Тургенев писал: "Пишу Вам под впечатлением горестного известия... я с час тому назад узнал, что Герцен умер. Я не мог удержаться от слез.

Какие бы ни были разноречия в наших мнениях, какие бы ни происходили между нами столкновения, все-таки старый товарищ, старый друг исчез: редеют, редеют наши ряды!" (П., VIII, 168).

Утрата эта была для Тургенева тем тяжелее, что незадолго до смерти Герцена - 3 ноября 1869 года - скончался другой давний его товарищ - В. П. Боткин. Для Тургенева с ними ушла в прошлое целая эпоха.

Почти каждую весну или лето Тургенев приезжал из Баден-Бадена в Россию.

С такими приездами всегда было связано много радостных волнений. А если по какой-либо причине поездка задерживалась, Тургенев очень тяжело это переживал. Так было в 1869 году, когда из-за болезни сердца писатель не смог выехать на Родину, "...это тоже для меня горе", - писал он тогда (П., VIII, 51).

Зато, приехав в Россию в 1870 году, Тургенев испытал здесь много радостных минут.

Ехал он на этот раз вместе с известным английским фольклористом, критиком, историком литературы и переводчиком Вильямом Рольстоном, за деятельностью которого постоянно внимательно следил и всячески ей покровительствовал.

Тургенева очень привлекало то, что Рольстон специализировался по русской литературе и много сделал для ее популяризации в странах Западной Европы. Перевод Рольстона "Дворянского гнезда" писатель считал лучшим из всех когда-либо сделанных переводов его произведений.

2 июня Тургенев вместе с Рольстоном прибыл в Петербург и вскоре в Спасское, где специально для гостя устроил "дивный пир".

Такие "пиры" - праздники устраивались почти в каждый приезд писателя в родное гнездо. Обычно в назначенный час около террасы дома собирались заранее приглашенные крестьяне из ближайших деревень. К ним выходил Тургенев.

"Лились нескончаемые песни; водились хороводы... - рассказывает об одном из таких праздников в Спасском в своих воспоминаниях И. Ф. Рында, - и стар и млад находили угощение у бывшего своего помещика. Пир и веселье продолжались на другой, а часто и на третий день. Любовался весельем крестьян Иван Сергеевич и часто произносил мягким фальцетом: "Чудесно, прекрасно!" В сильно патетических местах он вскакивал с места и, нервно ходя по террасе, восклицал: "Что за широкий дух у русского человека - ничего подобного нет у иностранца!"¹

¹ (И. Ф. Рында. Черты из жизни И. С. Тургенева. Забытая усадьба. Спб, 1903, с. 64)

Много внимания в этот приезд Тургенев уделил школе, открытой им в 1863 году в Спасском-Лутовинове для крестьянских детей. В 1869 году для нее было выстроено новое здание, и начиная с 1870 года в ней учились двадцать семь мальчиков и одна девочка.

Школа содержалась на средства Тургенева, и он постоянно о пей заботился.

Собираясь в Россию в тот год, Тургенев писал своему управляющему в Спасское: "...конечно, мне было бы весьма желательно, чтобы это заведение действительно процветало <...> а не лопнуло бы, как множество подобных заведений у нас на Руси" (П., VIII, 187).

С гордостью показал Тургенев эту школу Рольстону. В те же дни, чтобы Рольстон лучше узнал русский народ, его жизнь и быт, Тургенев сам сопровождал его и во время поездок по деревням и селам. При этом писатель сам с великим удовольствием погружался с головой в волны русской жизни.

Пребывание Тургенева в России в 1870 году, к его огромному сожалению, оказалось непродолжительным.

Черные тучи войны нависли над Европой.

Все очевиднее становилась неизбежность войны между Германией и Францией.

И это заставило Тургенева уже 14 июля выехать в Баден-Баден. По дороге туда, в Берлине, он узнал о начале войны.