Н. Г. Чернышевский

Из статьи "Разговор отчасти литературного, а более не литературного содержания"

(Статья "Разговор отчасти литературного, а более не литературного содержания" Чернышевским не закончена. Написана в 1856 г. Печатается по изданию: Поли. собр. соч. Н. Г. Чернышевского, т. III, Гослитиздат, М. 1947, стр. 776-782; публикуемый отрывок на стр. 780. Статья направлена против критиков лагеря "чистого искусства" и по своему содержанию и общей оценке литературной деятельности Тургенева весьма близка к "Заметкам о журналах за январь 1857 года", в которых Чернышевский резко полемизировал с А. В. Дружининым и С. С. Дудышкиным.

О "Рудине" Чернышевский писал также в статье "Стихотворения Н. Огарева", напечатанной в девятой книжке "Современника" за 1856 г. В этой статье Чернышевский ставил перед русской литературой задачу создания образа героя нового типа, "человека, который становится во главе исторического движения с свежими силами". Указав на живую преемственность литературных образов ("Онегин сменился Печориным, Печорин - Бельтовым и Рудиным"), Чернышевский показывает историческую ограниченность Рудина, противопоставляя ему действительно положительный образ русского революционного демократа. "Мы слышали от самого Рудина, что время его прошло; но он не указал нам еще никого, кто бы заменил его, и мы еще не знаем, скоро ли мы дождемся ему преемника. Мы ждем еще этого преемника, который, привыкнув к истине с детства, не с трепетным экстазом, а с радостною любовью смотрит на нее; мы ждем такого человека и его речи, бодрейшей, вместе спокойнейшей и решительнейшей речи, в которой слышалась бы не робость теории перед жизнью, а доказательство, что разум может владычествовать над жизнью, и человек может свою жизнь согласить со своими убеждениями".)

P. S. Перечитав письмо перед отправлением на почту, вижу, что кончил его на самом начале, а в сущности дела еще и не коснулся. Сущность же дела состоит в следующем. Повесть г. Тургенева "Рудин" произвела очень сильное впечатление на всех порядочных людей, с которыми случалось мне встречаться в эти дни. Но дело опять-таки не в том. Дело в том, что она оживила и освежила меня. Вы (в февральской книжке "Современника") обещались поговорить о ней в следующем нумере вашего журнала. Признаюсь вам, суждения наших журналов о г. Тургеневе до сих пор не удовлетворяли меня. Они как будто не знали, какое огромное значение в русской литературе имеет г. Тургенев, по своему влиянию на публику, да и на развитие самой литературы. Я, признаюсь вам, боялся, что вы не оцените всего достоинства последней его повести. Я хотел сказать вам: "говорите об огромном его значении смелее, решительнее; не бойтесь обвинений в увлечении, не бойтесь преклониться перед благородным писателем, которому так много обязаны мы все. Публика раньше вас оценила г. Тургенева, и стыдно вам будет не сделаться в этом случае ее органом, если опоздали быть ее руководителем".

Чтобы показать вам, каковы мнения публики, я записал один из разговоров, возбужденных между людьми, которых я вижу, появлением "Рудина". В своем письме хотел я дать вам подробные замечания о мнениях, высказанных различными людьми в продолжение разговора о самых этих людях - потому что образ понятий каждого из нас зависит от его личности,- о причинах и обстоятельствах, заставляющих одного думать так, а другого иначе, и подвергнув все мнения строгой критике, высказать мое собственное суждение о "Рудине" и его авторе. Все это осталось не исполненным, и разговор посылается вам без всяких комментарий,- это невыгодно для моего самолюбия, потому что мое мнение не получило достаточного развития (в разговоре я принимал, как увидите, только самое ничтожное участие); но главная цель моя достигнута: вы имеете перед собою мнения нескольких читателей и можете видеть, как, за исключением гг. Чистомазовых, которых у нас очень мало, думает о г. Тургеневе вся остальная публика, то есть девяносто девять из ста образованных читателей. Представителями этого огромного большинства являются три человека, с тремя радикально различными взглядами на нашу литературу: во многом они не согласны между собою, но в одном совершенно сходятся: "из действующих ныне литераторов наших нет ни одного, заслуга которого перед публикою равнялись бы заслугам г. Тургенева". Осмелюсь дать вам совет, нескромность которого извиняется его справедливостью: когда будете писать о "Рудине", не забудьте указанного мною факта - из действующих ныне писателей нет никого, чьи заслуги перед публикою равнялись бы заслугам г. Тургенева. Журналисты слишком долго не хотели принимать в соображение этого факта, - почему, я не знаю и не хочу знать; знаю только, что он должен быть основанием всех суждений о г. Тургеневе, и что чем выше понятие ваше о значении произведений г. Тургенева, тем оно истиннее и тем ближе к мнению каждого живого человека в русской публике...