Молодость Тургенева круг "Современника"

Иван Сергеевич Тургенев в 1839 - 1882 гг. (Бернгард Икскюль-Фиккель)

(Воспоминания Бернгардта Пистоль Фиккеля - товарища Тургенева по Берлинскому университету - почти единственное^* известное нам мемуарное свидетельство современника, относящееся к столь важному периоду в жизни писателя, когда формировались основы его философских и эстетических взглядов, обострялся интерес к этическим проблемам. Годы учения в Берлинском университете, в котором одновременно с Тургеневым слушали курс лекций Т. Н. Грановский, Я. М. Неверов, М. А. Бакунин, Н. В. Станкевич, отмечены увлечением немецкой философией, главным образом Гегеля.

Впервые опубликовано в "Baltische Monatsschrilt", XXXI, 1884, В. I, № 1, под инициалами Б. У. Ф. Печатается по журналу "Русская старина", 1911, № 11. Полное имя автора мемуаров раскрыто в оглавлении журнала "Baltische Monatsschrift")

^* (Воспоминания Я. М. Неверова ("Русская старина", 1883, № 11), слушателя Берлинского университета в 1838 - 1839 гг., за очень небольшим исключением, бедны фактами)

В течение зимнего семестра 1839 - 1840 годов я посещал утренние лекции логики профессора Вердера в Берлине¹. На эти лекции являлось не много слушателей; в числе их находилось двое молодых людей, говоривших по-русски. Я вскоре познакомился с ними; это были Иван Тургенев² и Михаил Бакунин; они занимались, подобно мне, в этом семестре философией и историей. И оба были восторженные приверженцы гегелевской философии, казавшейся нам в то время ключом к познанию мира. Подобную горячую любовь к занятиям философией могут понять лишь те люди, коих молодость протекла в начале двадцатых и тридцатых годов, но и в них она вызывает теперь улыбку и кажется почти невероятною тем самым лицам, которые ее пережили. Таковыми энтузиастами были Тургенев, Бакунин³ и я сам; вот почему я и указываю на это обстоятельство, полагая, что подобная восторженная любовь к изучению философии и преувеличение ее значения повлияли на характер и судьбу очень многих, а в том числе и на самого Тургенева. Мы, земляки, скоро познакомились и часто, не менее двух раз в неделю, сходились по вечерам то у меня, то у обоих друзей, живших на одной квартире, для занятия философией и для беседы⁴. Хороший русский чай, в то время редкость в Берлине, и хлеб с холодною говядиною служили материальной придачей этих вечеров; вина мы никогда не пили и несмотря на это просиживали иной раз до раннего утра, увлекшись разговором, переходившим нередко в спор. Тургенев был самый спокойный из нас; как живо вспоминал он об этих беседах, по прошествии более сорока лет, доказывает его письмо, писанное ко мне в сентябре 1882 года и помещенное здесь; письмо это характеризует любезность и задушевность его автора.

¹ (Профессор философии Берлинского университета Карл Вердер был близок к кружку Станкевича и Грановского. В "Литературных и житейских воспоминаниях" Тургенев писал, что под руководством профессора Вердера он "с особенным рвением изучал философию Гегеля" (Тургенев, Соч., т. XIV, с. 8))

² (В 1839 г. Тургенев слушал лекции в Берлинском университете с января месяца и пробыл в Берлине до сентября)

³ (С М. Л. Бакуниным Тургенев познакомился 25 июля 1840 г. Об университетских годах дружбы Тургенева и Бакунина см. в кн. А. А. Корнилов. Годы странствий Михаила Бакунина. Л, - М., 1925)

⁴ (По всей вероятности, Тургенев и Бакунин жили на Mittel-strasse, 60. Этот адрес записан в "Мемориале" (ЛН, т. 73, кн. первая, с. 343, 354))

Буживаль. Les Frenes. 1-го сентября 1882 г.

...Увы, любезный барон, куда девалось наше беспечальное студенческое житье в Берлине? Куда кануло все светлое прошлое? Помните ли вы еще тот день, когда мы с Бакуниным зашли к вам и у вас загорелись у окон занавеси? Я помню до сих пор малейшие подробности. Впрочем, взвесив все обстоятельства и окинув взором прошлое, нам не придется особенно сетовать на то, как протекала паша жизнь. Мы делали что могли... faciant meloria po tentes!

Для вас служит, вероятно, отрадою то, что вы очутились вновь, на закате дней ваших, под сенью древнего обиталища вашей семьи. У меня тоже есть на юге России клочок родной земли, где я провожу ежегодно несколько месяцев, но болезнь причинила мне величайшую неприятность, помешав съездить туда в нынешнем году. Один бог знает, увидимся ли мы еще с вами, но я искренне желаю поблагодарить вас еще раз за вашу память обо мне и засвидетельствовать вам те чувства дружеской привязанности, которые всегда питал к вам ваш бывший товарищ Иван Тургенев.

Рис. 14. А. Я. Панаева. Акварель середины XIX века

<...>В 1839 - 1840 годах Тургенев ничем особенным не выдавался, но был преисполнен самых идеальных взглядов и надежд относительно будущего преуспеяния и развития своего великого отечества. Во всех наших беседах он никогда не сходил с чисто исторической почвы, и я не слыхал, чтобы он когда-либо высказывал горячие надежды или желания по поводу отмены крепостного права, как многие ныне утверждают¹. Даже сам Бакунин, заходивший в своих желаниях гораздо дальше Тургенева, смотрел на освобождение крестьян как на дело далекого будущего.

¹ (Это утверждение барона Икскюль Фиккеля ошибочно)

В следующее затем десятилетие я не встречался более с Тургеневым, и лишь в начале 1850-х годов нам пришлось часто видеться в течение зимних месяцев в Петербурге¹. Тургенев был тогда уже известным писателем, за ним ухаживали, ему удивлялись, но он оставался скромным и непритязательным. В то время он жил всем существом своим великими вопросами социального и политического преобразования России и желал возможно скорого упразднения крепостного состояния. Каждого, не соглашавшегося с ним в неотложности этой меры и предлагавшего более медленный и постепенный образ действий в связи с разными мероприятиями и т. п., он считал реакционером. Ввиду того что и я должен был казаться ему таковым, я избегал говорить с ним о политике, но зато вспоминаю с особенным удовольствием некоторые вечера, на которых я с наслаждением слушал из уст его чтение не напечатанных еще произведений его пера. Он читал их только в кругу людей близких, причем ни скромность автора, ни характер его слушателей не допускали восторженных похвал, а вызывали лишь одобрительные рассуждения о прочитанном. Я позволю себе упомянуть при этом об одном шутливом отзыве Тургенева. Он читал у княгини Мещерской повесть о двух влюбленных, кончающуюся внезапною смертью героя². Идя вместе с ним домой, я спросил Тургенева, почему он так неожиданно прервал свой рассказ, на что Иван Сергеевич отвечал, что он нашел своего героя очень скучным и поэтому покончил так скоро его жизнь<...>

¹ (По всей вероятности, речь идет о зиме 1853/54 г., после возвращения Тургенева из спасской ссылки)

² (Тургенев читал свою повесть "Два приятеля" ("Современник", 1854, № 1). Неожиданную, немотивированную гибель героя современная критика относила к существенным недостаткам повести ("Москвитянин", 1854, т. I, отд. V, с. 47). Готовя повесть для собрания сочинений 1869 г., Тургенев внес изменения в обстоятельства гибели героя. Воспоминания дополняют малоизвестную историю отношений Тургенева и княжны С. И. Мещерской в трудные для писателя годы опалы (см. статью Н. В. Измайлова "Тургенев и С. И. Мещерская". - Тург. сб., 11, 1966, с. 226 - 248))

В 1860-х годах я видался с ним у него на дому почти ежедневно, по целым часам. Я заставал его обыкновенно пишущим, садился напротив него, и мы беседовали до тех пор, пока ему не докладывали, что его завтрак готов<...>

Однажды утром я застал Тургенева не пишущим, а за корректурою.

- Ах, - сказал он, - я рад, что вижу вас: нет ничего неприятнее, как занятие корректурою.

На вопрос мой, что он теперь печатает, он отвечал, что пришлет мне корректурные листы; я получил их в тот же вечер, и затем они присылались ко мне несколько дней кряду. Повесть эта, кончающаяся самоубийством молодой девушки, произвела на меня тяжелое впечатление, и я выразил Тургеневу сожаление по поводу того, что последнее время он так часто описывает печальные события. Он отвечал мне на это, что с отвращением принялся за прочтенную мною повесть, но продолжал писать ее, потому что она изображает эпизод из его собственной жизни и что он этим хочет освободиться от воспоминания о нем¹.

¹ (Речь идет о повести "Несчастная". Автор воспоминаний мог встретиться с Тургеневым в Карлсруэ (не ранее осени - зимы 1868/69 г.). Вряд ли эти встречи происходили в России, так как Тургенев не держал корректуры повести, по его просьбе корректурные листы читал Н. Х. Кетчер. Возможно, что речь идет о печатных оттисках, которые писатель в январе 1869 г. просил ему прислать из Москвы в Карлсруэ (Тургенев, Письма, т. VII, с. 258, 307). Тургенев действительно называл свое новое произведение "мрачнейшим". В повести отразились воспоминания об истинных событиях, имевших место в тридцатые годы. "Это - просто - передача трагической судьбы одной девушки, которая промелькнула мимо меня во время моей молодости" (письмо к И. П. Борисову от 16/28 ноября 1868 г.; там же, с. 240))